Так он и жил — как будто шел по болоту, с опасностью на каждом шагу
увязнуть в грязи и тине, а его крестный — вьюном вился на сухоньком и твердом местечке, зорко следя издали за жизнью крестника.
Только разве очень искусный фокусник мог бы поставить на этой насыпи экипаж так, чтобы он стоял прямо, обыкновенно же экипаж всегда находится в положений, которое, пока вы не привыкли, каждую минуту заставляет вас кричать: «Ямщик, мы опрокидываемся!» То правые колеса погружаются в глубокую колею, а левые стоят на вершинах гор, то два колеса
увязли в грязи, третье на вершине, а четвертое болтается в воздухе…
Слюнка и Рябов, осторожно шлепая по талому снегу и
увязая в грязи, проходят по краю леса шагов двести и останавливаются. Лица их выражают испуг и ожидание чего-то страшного, необыкновенного. Они стоят как вкопанные, молчат, не шевелятся, и руки их постепенно принимают такое положение, как будто они держат ружья с взведенными курками…
Берем приступом один мост, другой, потом третий… В одном месте
увязли в грязь и едва не опрокинулись, в другом заупрямились лошади, а утки и чайки носятся над нами и точно смеются. По лицу Федора Павловича, по неторопливым движениям, по его молчанию вижу, что он не впервые так бьется, что бывает и хуже, и что давно-давно уже привык он к невылазной грязи, воде, холодному дождю. Недешево достается ему жизнь!
Неточные совпадения
Платье его было все мокро; он стоял
в холодной воде по самый живот, и ноги его крепко
увязли в илистой
грязи, покрывающей дно Рыбницы.
То с утра до утра шел не переставая мелкий, как водяная пыль, дождик, превращавший глинистые дороги и тропинки
в сплошную густую
грязь,
в которой
увязали надолго возы и экипажи.
Николай Всеволодович запер дверь, положил ключ
в карман и пошел по проулку,
увязая с каждым шагом вершка на три
в грязь.
Они вышли. Петр Степанович бросился было
в «заседание», чтоб унять хаос, но, вероятно, рассудив, что не стоит возиться, оставил всё и через две минуты уже летел по дороге вслед за ушедшими. На бегу ему припомнился переулок, которым можно было еще ближе пройти к дому Филиппова;
увязая по колена
в грязи, он пустился по переулку и
в самом деле прибежал
в ту самую минуту, когда Ставрогин и Кириллов проходили
в ворота.
Поравнявшись с группою деревьев, которая с трех сторон закрывала церковь, извозчик позабыл о том, что советовал им старый ловчий, — не свернул с дороги: колеса телеги
увязли по самую ступицу
в грязь, и, несмотря на его крики и удары, лошади стали.
— Да, если
в грязи не
увязнешь… — добавляет писарь.